В честь Юрия Васильевича Кондратюка назван кратер на Луне, его имя носят улицы во всех городах. Есть и у нас в Новосибирске площадь имени Ю. В. Кондратюка. Нет нужды сегодня рассказывать о вкладе этого замечательного инженера в разработку принципов ракетной техники, путей преодоления межпланетных пространств. Идеей Ю. В. Кондратюка воспользовались американские учёные, готовя в 1969 году полёт на Луну космического корабля "Аполлон" с космонавтами Олдрином и Армстронгом. В наши дни его мысли легли в основу создания кораблей многоразового использования.

Возможно, человечеству ещё предстоит полная оценка наследия Кондратюка - личности гениальной, одержимой, дерзкой мысли, заслуживающей нашего восхищения знания и любви. Но трудно даже назвать человека подобного масштаба, к тому же по веку нам современника, о котором мы знали бы меньше, несмотря на множество посвящённой ему литературы. Его анкеты и автобиографии, которые в те годы были приняты всюду во множестве, путаны. В книгах, изданных до последнего времени, провалы на несколько лет. Даже в воспоминаниях его двоюродного брата, подполковника в отставке Анатолия Владимировича Даценко о многом умалчивается, хотя, быть может, именно в этой тоненькой книжке о Юрии Васильевиче Кондратюке, как о человеке сказано больше, чем в солидных трудах. О том, как воспитывался в семье своего деда, врача Акима Никитича Даценко, как поражал своих учителей в гимназии блестящими математическими способностями, как фактически во время сдачи выпускных экзаменов написал работу, в большей части повторившую открытия Циолковского. Потом Петроградский политехнический институт, где ему суждено было проучиться меньше трёх месяцев, повестка о призыве в армию, школа прапорщиков, турецкий фронт…

Так, очевидно, всё и было. Есть только маленькая поправка. Имя любимого внука, юного гимназиста, странного прапорщика, набрасывающего в затишье между боями у себя в тетрадке формулы полёта в космос, одного из пионеров советской ракетной техники, геройски погибшего под Москвой в 1941 году, - Александр Игнатьевич Шаргей.

Почему этот факт был строжайшей семейной тайной сначала - во времена подозрений, доносов, репрессий - понятно. Позже считалось - не стоит бросать тень на личность и обременять людей "излишними" знаниями. Но сейчас, когда насущным и необходимым считается восстановление исторической справедливости, пришло, думается, время, раскрыть загадку и этого имени, за которой глубочайшая человеческая трагедия.

Война - трагедия не только для человека, но и для человечества. Кто знает, кем бы мог стать и что мог сделать Александр Шаргей, получи он настоящее образование, а не будь заброшенным в кровавую смуту времени. В революции и гражданской войне решался вопрос о власти. Беднота возвращала то, что у народа отнималось веками. Богатые пытались сохранить своё господство, средства и ценности. У юноши в солдатской шинели, пробирающегося на родную Полтавщину, в вещмешке была единственная драгоценность - наброски мыслей и формул межпланетных полётов. Добраться удалось только до Киева, где в то время вершил расправу и собирал силы Деникин. Патрули прямо на улице хватали людей, пополняя свою "добрармию". Не ушёл от облавы и Саша Шаргей. Только с большим трудом, уже из эшелона, идущего в Одессу, ему удалось всё-таки бежать, долго скрывался, подрабатывая, где придётся.

Факт и вина, на наш взгляд с высоты времени незначительны. Александру Шаргею, видевшему, с какой непримиримостью Красная Армия вычищает Украину от осколков белых армий и различных банд и знавшего, как круто расправляются с подозрительными, вероятно, казалось иначе. При устройстве на любую работу - анкеты, подробные, не терпящие недомолвок. Что будет, если узнают, что "служил у белых"?

Мачеха Саши желает ему помочь. У школьного учителя, с которым работала её приятельница, недавно от тифа скончался младший брат. Он был всего на три года младше Шаргея, его документы и принесли Саше. Поколебавшись немного, он взял.

Ошибка, допущенная по молодости? Малодушие? Давайте не будем столь беспощадны. Во-первых, нельзя сбрасывать со счетов время. А во-вторых, если вина и была, Шаргей её много раз искупил. Жить под чужой фамилией, говорить, что родился не в Полтаве, а в Луцке, называть не свой год рождения, события чужой, не своей биографии - можно понять, как тяжело это было.

Новосибирский период жизни Кондратюка (будем называть его этим, привычным именем) был не только наиболее продуктивным в творческом отношении, но и самым тяжёлым. Он приехал в Новосибирск, когда город был столицей Сибирского края. Шёл десятый год Великой Революции… Это было время подъёма: сибирский крестьянин, почувствовавший себя хозяином на своей земле, давал много хлеба -так много, что жизнь настоятельно потребовала развёрнутого строительства элеваторов и зерноскладов в различных местах хлебородной Сибири.

В городе Камень - на - Оби до сих пор стоит одно из его детищ. Памятная доска гласит: "Самое большое деревянное зернохранилище в мире на 10 тысяч тонн. Построено в 1930 году по проекту и под руководством Ю.В.Кондратюка". Своё детище он назвал "Мастодонтом" - нестандартное видение окружающего мира было отличительной чертой этого человека.

В Новосибирске на улице Советской до наших дней сохранилось двухэтажное жёлтое здание с надписью "1924г.". В те годы рядом с датой постройки краевой конторы акционерного общества красовалась лепная надпись "Хлебопродукт". Обо всех этих подробностях существования вполне заурядной организации мы помним лишь потому, что здесь с августа 1927 года по март 1930 года работал Ю. В. Кондратюк - человек, в предисловии к своей книге написавший: "Перебирая в уме удивительные достижения науки и техники последних лет, и невольно задаваясь вопросом, почему не решена на практике до сих пор задача межпланетных сообщений, задача по существу, по сравнению с другими достижениями не столь и трудная, если подходить к ней научно, а не с заранее выпученными от удивления и ужаса глазами, и отнюдь не грандиозная, в смысле потребных технических средств, но в то же время имеющая неизмеримо огромное значение, - задавая себе этот вопрос, приходишь к выводу: от недостатка дерзости и инициативы, с одной стороны и непонимания практического значения этой задачи, - с другой. Если бы цель этой задачи при той же трудности яснее выражалась бы в долларах, да не так бы поражала своей экстраординарностью, американцы, наверное, уже владели бы ею, а не вели бы, так же, как немцы, лишь весьма предварительных опытов, направленных при том, насколько можно судить, по не совсем верному пути"...

Несколько ниже данного предисловия на этой же странице пометка: "Издание автора. Новосибирск, ул. Державина, 7. 1929".

Да, отчаявшись опубликовать свой главный труд жизни в государственном издательстве в Москве, автор был вынужден сделать это "с большими мучениями и дьявольски дорого" на собственные средства в типографии Сибкрайсоюза. Кому-то показалось претенциозным его название "Завоевание межпланетных пространств", кому-то казался невероятным сам факт создания этого труда где-то в полуграмотной Сибири. Между тем В. П. Ветчинкин, крупный советский аэродинамик, завершив редактирование рукописи Кондратюка, в своём предисловии, датированном 4 декабря 1927, года писал: " Предлагаемая книга Ю.В. Кондратюка, несомненно, представляет наиболее полное исследование по межпланетным путешествиям из всех, писавшихся в русской и иностранной литературе до последнего времени…В книжке освещены с исчерпывающей полнотой все вопросы, затронутые в других сочинениях, и кроме того, разрешён целый ряд вопросов первостепенной важности, о которых другие авторы не упоминают".

В этом же - 1927 году он вполне мог участвовать в "Первой мировой выставке моделей межпланетных аппаратов, механизмов, приборов и исторических материалов". Выставка работала в Москве более двух месяцев, на ней были представлены К. Э. Циолковский, Ф. А. Цандер (СССР), Р. Годдард (США), Б. Оберт, М. Валье (Германия), Эно-Пельтри (Франция) и др. Работ Кондратюка не было, хотя все труды его по космонавтике в рукописях к этому времени были готовы.

Признание бы, кроме всего прочего, означало пристальное внимание к личности. Кондратюк предпочёл добиваться издания своей книги. Пусть хотя бы в провинции. Однако, и здесь тоже он был на виду. В июле 1930 года ему, снискавшему восхищение и благодарность человечества, предъявляется обвинение… во вредительстве. Вспомните внутриполитическую атмосферу того времени: принудительная коллективизация, массовое и зачастую несправедливое раскулачивание, поездка Сталина по некоторым городам Сибири (Новосибирск, Барнаул, Бийск, Рубцовск, - в этих городах Кондратюк работал) и неофициальный призыв его ужесточать борьбу против тех людей, для которых позже нашлось название "враги народа".

Два почти года в камере, ежедневное сопровождение в "бюро №14", где такие же, как он, специалисты трудились над оснасткой шахт Кузбасса. Нам не представить сейчас, о чём думал и чем мучился тогда Кондратюк - инженер по железобетонным конструкциям. От того времени не осталось ничего, корме свидетельства Н. В. Никитина, с которым судьба свела его в бюро № 14. Будущий автор и руководитель проекта и строительства Останкинской телебашни вспоминал: "Юрий Васильевич был самым талантливым инженером, которого мне пришлось встретить за свою жизнь".

Вскоре после освобождения он переходит работать в "Запсибэнерго", где начинает проектирование мощного ветроагрегата. Оригинальный проект Кондратюка, представленный на рассмотрение конкурсной комиссии Центрального энергетического совета наркомата тяжёлой промышленности, был признан заслуживающим дальнейшей разработки. Юрий Васильевич едет в Харьков, в институт промышленной энергетики. Примечательно, что в это же время, в апреле 1933 года, С. П. Королёв предложил ему работать в ГИРДе - продолжить деятельность в области космонавтики. Кондратюк отказался. Мы можем теперь только догадываться, почему. Был захвачен новой идеей овладения энергией ветра? Или, может быть, просто боялся оказаться в числе людей, находящихся в сфере очень уж бдительного внимания. Но даже если и так, достижения его в самых разных областях - доказательство колоссальных возможностей, реализуемых человеком, когда мысль его развивается без давления стандартов и авторитетов.

Из Новосибирска Кондратюк уехал, и больше никогда сюда не возвращался. Здесь он прожил в творческом горении пять лет, здесь сфокусировались главные направления деятельности его жизни. Поэтому наш город, я думаю, имеет ничуть не меньше прав, чем Полтава, где он родился и вырос, на создание музея Ю.В. Кондратюка. Только на дверях, мне кажется, нужно написать рядом с фамилией, под которой он известен, и первое, настоящее его имя - Александр Игнатьевич Шаргей.

Р. Рязанов,
"Вечерний Новосибирск", 23 июня 1988г.

смотреть статью

О нём писали...
Ю. В. Кондратюк